Догонять технологически развитые страны мешает не отсутствие денег, а плохое взаимодействие науки с бизнесом и слабость патентного права
Первым ответом на введение антироссийских санкций в 2022 году стали поручения Владимира Путина не сокращать, а увеличивать расходы на НИОКР, способствовать импортозамещению в области высоких технологий и технологическому суверенитету.
Поручения выполняются — однако, согласно данным, опубликованным РИА Новости со ссылкой на Росстат и Роспатент, принципиальных изменений в сфере инновационного развития РФ пока не произошло.
Как констатируют авторы исследования, сделанного для определения рейтинга регионов-лидеров России по научно-технологическому развитию, доля инновационных товаров и услуг в общем объеме по итогам 2022 года увеличилась всего на 0,1% и составила 5,1%. При этом в промышленной сфере данный показатель сохранился на прежнем уровне (5,5%), а доля организаций, инвестирующих в инновационную деятельность и НИОКР, даже снизилась на 0,9%, составив всего 11%.
О том, почему наше инновационное развитие идет медленнее, чем хотелось бы, «Свободной прессе» рассказал директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, член-корреспондент РАН профессор Александр Широв.
«СП»: Александр Александрович, результаты инновационной деятельности (0,1% роста несмотря на все усилия правительства) можно назвать плачевными?
— Я бы не стал делать выводы на основании показателей 2022 года, их лучше взять за точку отсчета. В феврале того года высокотехнологичное производство, например машиностроение, провалилось, а к концу 2022-го оно стало восстанавливаться, но начал валиться ТЭК. Поэтому прошлый год не очень репрезентативен в смысле развития. Если посмотреть на 2023-й, то мы видим, что производство в высокотехнологичной оборонной промышленности растет как минимум двузначными (в процентах) темпами, подтягиваются и другие наукоемкие виды продукции. Думаю, по итогам текущего года ситуация будет лучше. Но согласен, что она еще далека от хорошей.
«СП»: По данным Института статистических исследований и экономики знаний (ИСИЭЗ) НИУ ВШЭ, который анализирует позиции России в Глобальном инновационном индексе (Global Innovation Index), мы уже целую пятилетку стоим без движения в районе 47−49 места в мире, и перспективы не видно…
— Я бы осторожно смотрел на этот индекс, как и на все прочие, поскольку любые статистические показатели в некотором смысле субъективны и транслируют позицию их авторов о том, как правильно считать и ради чего это делается. С реальностью это не всегда совпадает.
«СП»: По венчурному финансированию НИОКР мы, согласно данным ИСИЭЗ, на сотом месте в мире, по кредитам на эту деятельность замыкаем восьмой десяток. Разве не это — реальность?
— Конечно, если смотреть на цифры в лоб, то можно сказать, что все беды от недофинансирования. Но научный и технологический результат зависит не только от количества денег, но и от механизма взаимодействия между фундаментальной наукой, прикладными исследованиями и производством. Этот механизм у нас выстроен неэффективно, что и ведет к технологическому отставанию — а оно стало увеличиваться еще в тучные годы. У нас не существует ни органа исполнительной власти, ни какой-то другой структуры, которая бы определяла стратегию научно-технологического развития (НТР). Есть комиссия по НТР при правительстве, но центром координации она не является.
Наша задача — создать стройную систему взаимодействия государства, бизнеса и науки для проведения НИОКР и последующего внедрения разработок. Начинать нужно именно с этого, а увеличение финансирования — вопрос следующий. Если просто так удвоить инвестиции — это не даст двойной отдачи. Можно найти любые деньги и сказать любому человеку, чтобы он за них снес здание и быстро построил новое, но он не сделает этого, если не готов к такой работе.
«СП»: И все-таки о деньгах. Сами новаторы говорят, что никто не хочет давать и даже брать (в кредит) деньги на НИОКР, потому что никогда не известно, будет ли результат, и через какое время. Исследования, за которые Жорес Алферов получил Нобелевскую премию, принесли отдачу только спустя несколько десятилетий. Раньше эти риски финансировало государство.
— В текущих условиях наше государство — не самый сильный инвестор. Бюджетный источник ограничен, хотя нужно отметить, что на самые необходимые для безопасности исследования государство ресурсы направляет. Второй источник — это бизнес. Если говорить об американской инновационной системе, которая обеспечивает США технологическое лидерство, то ее финансирует бизнес в расчете на будущие прибыли. Наш бизнес к этому не привык, предпочитая покупать готовые решения за границей. Но сейчас он оказался в положении, когда альтернатив инвестициям в инновации не очень-то и много. Если бизнес этого делать не будет, то останется без технологий, которые нам теперь не продают, и утратит конкурентоспособность. У крупных и средних компаний сейчас ограничены возможности вывода капитала, и это идет на пользу инвестициям в НИОКР. Деньги прятать негде, их можно вкладывать в поиск технологических решений.
«СП»: Изобретатель, как личность, должен иметь и мотивацию. В США, которые мы помянули, весьма развито патентное право. Если изобрел что-то удачное — обеспечил и себя на всю оставшуюся жизнь, и потомков. А наш изобретатель патентами не защищен. Поэтому и стремится изобретать «там». Можно это изменить?
— Многое нужно делать, и это тоже следует решать законодательно. Но с учетом проблем эффективности нашего производства, в России сейчас наиболее востребованы готовые промышленные решения масштабного уровня. И они делаются не одиночкой, а целыми институтами и отраслями, или такими структурами, как РЖД, «Росатом»… Чтобы таких структур становилось больше, нужны законодательные решения не только о патентном праве, но, в первую очередь — налоговое стимулирование, льготы для внедренческих предприятий. Вопрос трудный, обсуждается давно.
Источник: svpressa.ru